ФАС разрешили отбирать акции у энергокомпаний. Можно дойти до абсурда

Федеральная антимонопольная служба получила новые полномочия: теперь ФАС сможет требовать, чтобы энергокомпании, нарушающие антимонопольное законодательство, продали свои голосующие акции. Эксперты отмечают, что все будет зависеть от того, как ФАС начнет трактовать аффилированность. При самом жестком - европейском - варианте ситуация может скатиться в абсурд: государству придется отбирать акции энергокомпаний у самого себя.

В целях стимулирования рынка

Президент России Владимир Путин 14 февраля подписал закон о принудительной продаже акций компаний электроэнергетического сектора. Речь идет о том, что Федеральная антимонопольная служба теперь может обратиться в суд с требованием о принудительной продаже бумаг компаний, совмещающих естественно-монопольную и конкурентную деятельность. В тексте закона формулировка уточняется, что подразумеваются юрлица, совмещающие передачу электроэнергии и (или) оперативно-диспетчерское управление в электроэнергетике с производством электричества и (или) торговлей им.

Акции, подлежащие принудительной продаже, могут быть переданы только по результатам открытого аукциона. Но есть нюанс: поправки вступят в силу только 1 января 2030 года.

«Документ принят с целью стимулирования компаний рынков электроэнергетики к соблюдению законодательства в сфере электроэнергетики, - пояснили Mashnews в Федеральной антимонопольной службе. - Принятый закон не меняет действующие нормы 36-ФЗ в части запрета для компаний рынков электроэнергетики на совмещение естественно-монопольных и конкурентных видов деятельности».

В ФАС отметили, что ранее у ведомства были полномочия обращаться с иском в суд только по принудительной продаже имущества компаний, но не акций. Новый закон наделяет антимонопольную службу полным спектром полномочий по контролю за соблюдением указанного запрета.

«Срок вступления закона в силу обусловлен необходимостью дать компаниям время для принятия соответствующих мер, направленных на соблюдение указанного запрета, а именно: исключения аффилированности, нарушающей запрет или прекращения осуществления одного из видов деятельности, нарушающих запрет», - сообщили Mashnews в ФАС.

Против кого направлен новый закон

Компаний, которые совмещают функции производства и оперативного управления практически нет. Такие предприятия существовали до 1 января 2024 года в изолированных энергосистемах (например, в Норильске и на Чукотке), говорит завсектором экономического департамента Института энергетики и финансов Сергей Кондратьев. Но они передали управление системному оператору и уже не подпадают под действие антимонопольных ограничений.

«В любом случае, по логике вещей, закон не должен распространяться на изолированные районы, так как там такое объединение бизнесов оправдано. Там де факто нет рынка и конкуренции», - отмечает эксперт.

Так, на Крайнем севере компания производит электроэнергию для собственных нужд, но также обеспечивает и жилой сектор и социальные объекты. Смысла разделять там бизнес просто нет. Гораздо чаще встречается ситуация, когда компания осуществляет и передачу, и сбыт электроэнергии. Причем, по словам Кондратьева, складывалось такое положение зачастую из-за того, что сбытовые компании по тем или иным причинам оказываются несостоятельными и не могут работать на рынке, фактически становясь банкротами. И тогда функция гарантирующего поставщика временно переходит к сетевой компании.

«И конкретно этот порядок изменить будет сложно, потому что сеть - это оптимальный кандидат на роль временного «исполняющего обязанности» по сбыту электроэнергии», - предупреждает эксперт.

Но есть и множество небольших компаний, которые просто совмещают функции передачи и сбыта. По мнению Сергея Кондратьева, к 2030 году эта проблема будет встречаться намного реже, так как уже действуют утвержденные Минэнерго требования по укрупнению сетевых организаций (они должны иметь объем передающих мощностей и мощностей трансформаторных подстанций не менее определенного уровня), и это постепенно приводит к тому, что на рынке остаются только крупные сети, и они как раз намного более подвержены специализации.

«Ключевой вопрос: как будет пониматься аффилированность, что именно под этим термином будет подразумеваться? - говорит эксперт. - Если речь идет о юрлице и его дочерней структуре - это один тип аффилированности. Такая ситуация встречается сейчас не часто. И по мере укрупнения и специализации будет встречаться еще реже».

Бывает и другой тип аффилированности, когда акционером (в том числе мажоритарным) и электросетевой, и сбытовой компании является одно и то же юридическое лицо (так называемая аффиляция по собственности). В Европе, например, последний вариант пресекается жестко, достаточно вспомнить историю с активами «Газпрома» в странах Балтии: российская компания, будучи акционером и газотранспортных, и сбытовых предприятий, была вынуждена продать свою долю в газотранспорте. Причем контролирующим акционером там «Газпром» не был.

«Это очень жесткий подход, и я не думаю, что в России он будет обязательно применяться - просто исходя из того, что государство является и акционером «Россетей», и акционером, например, «Русгидро». Так что здесь можно дойти до определенного абсурда: не будет же государство само у себя отнимать активы», - говорит Кондратьев.

Очень важно понимать, как будет формироваться практика по таким делам, как ФАС и другие регуляторы будут толковать аффилированность. Сергей Кондратьев полагает, что ограничения будут касаться первого типа аффилированности. Второй вариант, с точки зрения экономической теории, может выглядеть как путь к идеальной конкурентной модели, но, учитывая рыночные реалии, полагаться на такой подход нельзя.

Не с тем боремся

В текущих условиях сама идея о разделении бизнеса смотрится несколько странно. Глава Фонда энергетического развития Сергей Пикин напоминает, что изначально в России планировалось построить либеральную модель энергетики, с либерализованным рынком, привлекать сторонние инвестиции (в том числе в приватизацию электросетей). Все это увязывалось с антимонопольными нормами Евросоюза (знаменитый Третий антимонопольный пакет) и ESG-повесткой, потому что Россия собиралась развивать сотрудничество с ЕС.

«Но сейчас о такой модели речь уже не идет, она не актуальна, - указывает эксперт. - И я не уверен, что в нынешней реальности разделение по видам бизнеса (генерация/сети/сбыт) с точки зрения государственной политики правильно».

Макроэкономическая и геополитическая реальности, внешние ограничения - это фон, на котором, по мнению Пикина, не стоит усиливать борьбу с тем, что не актуально, в частности, с разделением бизнеса.

«Оно не приносит никакого положительного эффекта ни государству, ни энергетикам, ни потребителям, - поясняет глава ФЭР. - Государство по природе своей ориентировано на монополизацию, для компаний энергосектора главное - прибыль, а потребителю, по большому счету, все равно. Возникает риск злоупотребления монопольным положением? Но ведь тарифы на электроэнергию утверждает как раз ФАС».

В текущих условиях, по мнению эксперта, имеет смысл пересмотреть саму модель российской энергетики и рыночных отношений. И лучше сосредоточиться на решении реальных проблем, таких, как перекрестное субсидирование - через реальную дифференциацию тарифов для потребителей.