Завод рядом с СВО. Прибыль выросла в разы, несмотря на обстрелы

Дмитрий Спиренков возглавил белгородское предприятие «Белшпала» через неделю после начала спецоперации. Он рассказал MASHNEWS, что перевозчики боятся ездить в Белгородскую область, сколько сотрудников уехало после начала СВО, принимают ли на работу беженцев из Шебекино и как в условиях военного времени увеличить выручку предприятия.

Шпалы и пирамиды

— Когда вы приехали в Белгородскую область и почему согласились тут работать в военное время?

— Я родился в Подмосковье, а сюда приехал в прошлом году, в конце февраля. Директором компании меня назначили с 1 марта прошлого года. Когда шло согласование моей кандидатуры, этот регион ещё не был опасным. Все договорённости были достигнуты до начала СВО, а раз уж ударили по рукам, то я здесь.

— Можно назвать продукцию предприятия стратегической, для кого вы работаете и увеличился ли госзаказ после начала СВО?

— Мы занимаемся производством шпальной продукции не только для РЖД, но и для крупных промышленных компаний. В первую очередь, это горнодобывающие, металлоплавильные компании, у кого есть собственные подъездные ж/д пути. Наша продукция востребована по всей России — начиная от Калининграда и заканчивая Хабаровском. Что касается госконтракта, то я бы аккуратно относился к формулировкам, так как мы продаём не напрямую РЖД, а строителям, которые организуют для них работы.

Что касается госконтрактов напрямую, то я бы отметил наше участие в поставках противотанковых заградительных пирамид. Это были два контракта, мы их выполнили полностью в установленные сроки.

— Есть ли у вас заказы из «новых регионов»?

— Сейчас нет. Думаю, что это связано с тем, что пока рано говорить о крупных инвестиционных проектах в железнодорожную или трамвайную инфраструктуру там. Отсутствие обращений в наш адрес оттуда связано с этим, я думаю.

СПРАВКА MASHNEWS:
ЗАО «Белшпала» производит шпальные конструкции для железных дорог. Заказчиками продукции выступают подрядчики РЖД и крупные компании с собственными подъездными ж/д путями. В 2022 году выручка «Белшпалы» составила 669,6 млн рублей. Чистая прибыль — 22,4 млн рублей (рост на 3293%).

— Уезжали у вас сотрудники после 24 февраля?

— Мы приближены к зоне боевых действий, и, когда они начинались 24 февраля, было некоторое непонимание того, как дальше будут развиваться события. Понятно, что у людей возникла неопределённость, опасения за жизнь и здоровье, и в целом возникли вопросы, а не уехать ли из этого региона.

Надо отдать должное и нашему коллективу, и вообще белгородцам, потому что таких людей, кто уехал, было мало. Что касается нашего предприятия, то, по среднесписочной численности коллектива в районе 190–200 человек, у нас уехало порядка трёх-четырёх человек, не более.

— А сейчас уже не уезжают?

— Всё равно обстрелы продолжаются. Те, кто хотел уехать, уже уехали, а кто решил оставаться, тот продолжает работу, в том числе на нашем предприятии.

— А кто были эти сотрудники, которые уехали?

— Скажем так, это были сотрудники руководящего и среднего звена. Насколько я знаю, они уехали достаточно далеко. В регионы в районе Урала. Как сложилась дальнейшая их судьба, я не знаю. Важно отметить, что не было никакой паники. Люди правильно расставили приоритеты и продолжают работать, несмотря ни на что.

— Вам не страшно тут работать — сами не хотели уехать?

— Капитан уходит с корабля последним. Я прекрасно понимаю, что несу ответственность и за предприятие, и за коллектив. Если честно, никогда не возникало мысли уехать. Все трудятся, и я своим примером должен показывать, что предприятие работает и останавливаться не собирается.

— Кто-то из сотрудников просил надбавки, льготы в связи с тем, что работа в опасном регионе?

— Таких обращений не было, потому что все понимают, что находятся в равной ситуации. Никаких требований льгот, дополнительных преференций не просили.

— Вы выделяли вакансии для беженцев из Шебекино?

— У нас есть вакансии и сейчас, они в открытом доступе на общеизвестных порталах по трудоустройству. Мы открыты для любых сотрудников, откуда бы они ни были, если они соответствуют требованиям. У нас есть специфика производства, и, чтобы работать, нужна определённая квалификация. А такого, чтобы приходили люди и говорили, что они из Шебекино и их надо взять на работу, — не было.

Обстрелы в нерабочее время

Осколки снарядов на территории завода

— Слышна ли стрельба на заводе?

— Обстрелы в рабочий день у нас не слышны. Они происходят, как правило, рано утром, поздно вечером или ночью, когда на заводе никого нет.

— Какие меры безопасности вводите на предприятии?

— У нас есть предписания, как мы должны действовать в зависимости от случая, в том числе от регионального МЧС. Это стандартные меры, например, проклейка окон (уменьшает ущерб от ударной волны — прим. ред.), инспекция систем пожаротушения, дополнительный инструктаж сотрудников КПП, уведомление сотрудников о схемах эвакуации на случай обстрелов или ЧС.

— У вас есть бомбоубежище и защита от дронов?

— Нет, ни бомбоубежищ, ни защиты от дронов у нас нет. Недавно по итогам работы городской системы ПВО на территории заводы мы нашли осколки сбитого снаряда. Но это было в выходные, на предприятии никого не было, никто не пострадал, а всю информацию мы передали в органы.

Распределение вагонов по остаточному принципу

Осколки снарядов на территории завода

— Как на промышленность в области повлияла СВО?

— Единственное, что важно отметить, внесена корректировка в логистические цепочки. Сейчас достаточно сложно найти грузоперевозчиков, которые готовы ехать в Белгородскую область. Почему — комментарии излишни. Логистика подорожала и растянулась по времени. Основные наши материалы поступают по железной дороге. Там, конечно, тоже есть ограничения по времени, так как сейчас всё идёт на нужды СВО. Распределение вагонов по клиентам, арендаторам подвижного состава, идёт по остаточному принципу. Это тоже влияет на сроки, и мы вынуждены увеличить объём инертных материалов, которые хранятся у нас на территории, чтобы минимизировать вероятность форс-мажора.

— У вашего производства есть нужда в импортозамещении?

— У нас [в России] много компаний, которые уже разработали свои станки, производственные линии. И мы смотрим на российского производителя. С учётом текущей ситуации многие компании перешли на китайский рынок. В Китае, наверное, есть всё что угодно, но стоит вопрос ценообразования. С курсом, который, так скажем, шалит, очень трудно прогнозировать, во что тебе выльются изначально заложенные бюджеты в капиталоёмкое замещение производственной линии. Поэтому стараемся придерживаться российского производителя.

— У вас чистая прибыль выросла в 34 раза. Это как получилось?

— Мы заключили несколько новых контрактов с довольно крупными заказчиками на существенный объём поставок. В первую очередь, для развития крымского направления, скажем так. Второе — усилили наше направление по цеху металлоконструкций. На момент моего прихода он был не в самом лучшем состоянии. Мы наполнили его заказами и увеличили выработку. Третье — мы расконсервировали цех железобетонных изделий. Он специализируется на мелкоштучных изделиях: компенсационных грузах и на трёхлучевых фундаментах. За счёт того, что мы усилили один цех и другой запустили заново, было увеличение выручки.

— Какие сейчас настроения в белгородской промышленности?

— Достаточно позитивные. Есть развитие региона как такового. И если возвращаться к тому же Шебекино, то, да, конечно, есть повреждения, но шебекинцы видят поддержку, ведутся восстановительные работы, и это позитивно оценивает бизнес.

— Какие у вас планы на ближайшие пять лет?

— Нужно поддерживать технологический уровень предприятия. Нужно смотреть по сторонам, смотреть какие перспективные изделия есть на нашем и на смежных рынках, том же автодорожном. То есть мы хотели бы выходить на новые направления, а это и модернизация производства, и увеличение штата сотрудников.