"Не вижу продуманной политики в области импортозамещения" — Оксана Дмитриева

В Правительстве России говорят, что приоритет федерального бюджета на 2023 год — достижение технологического суверенитета. Депутат Государственной думы, экс-министр труда РФ, доктор экономических наук Оксана Дмитриева рассказала MASHNEWS, что не видит в бюджете расходов на решение этой задачи и опасается, что импортозамещение окажется замещением одного импорта на другой.

Бюджет и достижение технологического суверенитета

— Представляя проект бюджета в Думе, министр финансов Антон Силуанов, назвал в числе его ключевых приоритетов технологическую независимость России и развитие инфраструктуры. На ваш взгляд, бюджет, который в результате принят, эти задачи сможет решить? Всё-таки расходы на национальную экономику снижены.

— На самом деле, это всё слова — технологический суверенитет, инфраструктура. Во-первых, это разные вещи и разные задачи. Для обеспечения технологического суверенитета должны быть вложения, но не только по разделу «Национальная экономика». Должна появиться очень продуманная система высшего образования и науки (фундаментальной и прикладной). Этого нет, потому что существующая программа «Научно-технологическое развитие» представляет собой просто собранные из различных отраслей разрозненные научно-исследовательские и технологические работы. Они объединены в одну программу. От технического объединения ни количество (объём) финансирования не увеличилось, ни нового качества развития не появилось.

Слово «инфраструктура» часто встречается в наименованиях расходных статей бюджета, но это отнюдь не означает реальных вложений в неё. Чтобы инвестиции в инфраструктуру дали эффект, все направления и инструменты должны быть взаимоувязаны. Инфраструктура — это же общее условие развития, а не сама цель. Цель —  продукт, который дальше будет произведён. Допустим, железные дороги строят не для того, что кататься по ним бесконечно, а перевезти продукт и пассажиров. То же самое и с дорожным строительством.

Бюджет не решает задачи даже не потому, что сокращается объём средств в целом на раздел «Национальная экономика» (сокращаются, кстати говоря, расходы и на программу развития промышленности и повышения её конкурентоспособности), а потому, что отсутствует продуманная политика в области технологического суверенитета и импортозамещения. Имеют место хаотические, непоследовательные действия, что видно даже по финансированию: то оно вдруг увеличивается, потом уменьшается. По цифрам видно, что никакой чёткой стратегии нет.

— Я думаю, что некоторые коллеги с вами поспорят. В бюджете по разным программам предусмотрены специальные средства на развитие импортозамещения. Их общий объём — 1 трлн 700 млрд рублей.

— Я могу сказать, что нет такой статьи в бюджете, как импортозамещение. Если кто-то считает, что эти отдельные статьи расходов приведут к импортозамещению, так это исключительно субъективные оценки. Можно при желании и многие другие статьи расходов расценить как расходы на импортозамещение, каковыми на самом деле они не являются.

Какое может быть импортозамещение, если на отдельные подотрасли промышленности вообще выделяются крохи: по 1 или по 2 млрд рублей на целую отрасль. Будь то лёгкая промышленность или металлургия. Проверить в бюджете можно только то, что идёт по соответствующему коду, где чётко расписаны целевые статьи и виды расходов. Среди этих расходных статей — целевой статьи расходов «Импортозамещение» нет.

— Может быть, есть «Технологический суверенитет»?

— Тоже нет. Есть программа «Научно-технологическое развитие», где собрано всё, что можно отнести к науке отдалённо по разным министерствам. Большинство расходов по этой программе к технологическому суверенитету никакого отношения не имеет.

Кроме того, в финансировании высокотехнологических отраслей даже тех, которые выделены в приоритеты, нет последовательности. Например, развитие авиационной промышленности. В финансировании этой отрасли невозможно выделить тренд. В 2020 году на неё выделили 71 млрд рублей, в 2021 году — 220 млрд.

Что значит финансирование авиационной промышленности в 2021 году? Это фактически финансирование лизинга. Мы, собственно говоря, вкладывали в чужое авиастроение. Сейчас, в 2022-м и в 2023 году, федеральный бюджет тратит на авиастроение 37–38 млрд рублей. Надеюсь, мы уже в своё авиастроение вкладываем, но это очень скромные цифры относительно бюджета.

Стратегическая цель должна быть чётко заявлена в каждой отрасли. Например, в авиастроении мы должны обеспечить высокую степень локализации. Определяем, что из комплектующих мы должны производить сами. Создаём для этого определённые условия: бюджетные средства, льготный кредит. Очень важно иметь надёжный план сбыта продукции. Это значит, что предприятия с многими финансовыми проблемами смогут справиться сами, если будет чёткая гарантия того, что «Аэрофлот» и другие компании будут размещать заказы на 200, 300, 400 самолётов. Вот такая должна быть чёткая программа.

Если отдать всё на волю рынка, выйдет не импортозамещение, а замещение

— Давайте пройдёмся по отраслям, раз у нас разговор от импортозамещения в целом перешёл к конкретике.

— Хорошо. Другое не менее важное направление — это развитие судостроения и техники для освоения шельфовых месторождений, то есть это Арктика. Мы можем обсуждать только открытые статьи бюджета. Естественно, в авиации и судостроении есть и закрытые статьи. Они тоже способствует развитию этих отраслей, но в целом их финансирование напоминает какие-то судорожные движения.

Например, 2020 год — 28 млрд на судостроение, 2021-м — 45 млрд, потом — 17 млрд, потом небольшое повышение — 24,8 млрд рублей. Какая тут стратегия? Если есть чёткое понимание, что мы должны наращивать импортозамещение и осваивать Арктику, тут должен быть рост, от года к году.

В это области тоже должен быть чёткий ответ на вопрос: чего мы хотим достичь. Какая степень локализации? Мы будем только корпуса варить или мы будем свои турбины ставить? Если будем их ставить, то где и как их производить? Мы будем свою электронику использовать или будем её где-то приобретать?

А по автомобилестроению имеет смысл продумать принципиально иную стратегию. На эту отрасль тратились достаточно большие средства. Надо сказать, что в последние годы половина расходов на программу развития промышленности и повышение её конкурентоспособности (около 500 млрд рублей), это так или иначе поддержка автомобилестроения. Как выясняется, речь шла о поддержке фактически отвёрточной сборки собственности иностранных компаний, которые в 2022 году все в момент свернули производство и ушли. С учётом отсутствия потенциала в этой области, большой вопрос, что и в каком объёме нужно производить и надо ли здесь обеспечивать независимость.

В космической деятельности всё более-менее стабильно, одно и то же финансирование. По атомному комплексу есть какие-то изменения, но там Росатом фактически всё делает в рамках компании. Вложения государства в бюджет Росатома незначительные. Компания чрезвычайно успешная. Наверное, она лучшая из наших госкомпаний. Вся наука, которая была в атомной промышленности, сохранена. Закрытые города типа Сарова, их градообразующие предприятия, расширяются.

Теперь о фармацевтике. Казалось бы, для развития фармацевтической и медицинской промышленности была хорошая конъюнктура в связи с COVID-19. Опять же в начале пандемии стояла необходимость вкладывать деньги в фармацевтику, потому что в мире имел место дефицит медикаментов и медицинских изделий, а с 2022 года начались санкции.

Безусловно, сама отрасль достаточно рентабельная. Рост рентабельности был вызван стремительным расширением объёмов производства. Однако и в этой отрасли остро стоит вопрос импортозамещения по субстанциям, которые в основном получают из-за рубежа. Ещё важнее импортозамещение в медицинской промышленности. Производство многих медицинских изделий стоит из-за отсутствия каких-то отдельных элементов, отдельных реактивов, отдельных комплектующих. При этом мы видим, что бюджетное финансирование по соответствующей программе — затухающее. Всё это как минимум странно. Стратегии не видно.

— В бюллетене Банка России за ноябрь 2022 года, говорится, что восстановление в промышленности идёт быстрее, чем ожидалось летом. По мнению аналитиков ЦБ, импортозамещение в отдельно взятой стране без перспектив выхода продукции на внешние рынки не поддержит потенциал роста ВВП. Вы согласны?

— Вообще все прогнозы Центрального банка, мягко говоря, не оправдываются. С самого начала кризиса их оценки, а они повторяли в общем-то прогнозы Всемирного банка о том, что экономика РФ упадёт на 7%–9%, не подтвердились. Они их потом уточняли.

В феврале-марте 2022 года я давала совсем иной прогноз. Если бы у нас был другой Центральный банк, который бы не лихорадочно играл с ключевой ставкой, а наоборот, поддержал экономику в переломный момент разрыва кооперационных связей, то очень многие предприятия не оказались бы в тяжёлой ситуации. Наш ЦБ задрал ключевую ставку, что привело к дорогому кредиту на фоне роста издержек, прежде всего логистики. В условиях удорожания логистики для оборотных средств предприятий это смерти подобно.

Объективно самая главная причина спада и в 2022 году, и в наступающем 2023 году, если спад всё-таки будет иметь место, это не санкции, не удорожание логистики. Основная причина спада — это неграмотное управление, организационные административные просчёты, отсутствие отраслевого управления с учётом специфики каждой отрасли. Как это ни парадоксально, но объективная экономическая конъюнктура не была столь неблагоприятна, как это постоянно утверждалось. Санкции с уходом иностранных поставщиков открыли новые ниши в различных отраслях экономики. Зарубежные производители ушли с рынка и освободили их для нас. Цены на основные предметы нашего экспорта (углеводороды, продовольствие) находились на высоком уровне. В этих условиях имелись условия и со стороны спроса, и со стороны инвестиционных ресурсов для наращивания отечественного производства и импортозамещения.

Когда я сейчас встречаюсь с руководителями предприятий, мне все говорят, что нам нужно планирование по всей технологической цепочке, причём в натуральных показателях: в тоннах, штуках. При этом управленцы по-прежнему думают, что рынок всё расставит по своим местам. Рынок по своим местам в такой ситуации ничего не может расставить, потому что если будет расставлять рынок, то это будет не импортозамещение, а замещение продукции из Германии или Чехии продукцией из Индии или Китая. Вот поэтому никакой независимости и технологического суверенитета не будет.

Кого вы собираетесь выводить на IPO?

— Вы коснулись проблемы финансирования предприятий, их кредитования. Сработает ли льготная промышленная ипотека, на которую в ближайшем будущем государство планирует выделить 1 млрд рублей?

— Один миллиард — это вообще смешно. Что нужно на самом деле промышленным предприятиям, особенно тем, на кого мы рассчитываем по импортозамещению? Это, как правило, выжившие крупные и средние предприятия машиностроения и металлообработки. Низкорентабельный сектор, со сложной технологией. Инвестиции у них 50 на 50. 50% — это собственные средства из прибыли, 50% — кредит. Естественно, ни на какое IPO они не выходят, то есть фондовый рынок им вообще ничего не даёт. Поэтому самое простое, что нужно сделать, это вернуть инвестиционную льготу по налогу на прибыль. Если это сделать, то у предприятий существенно улучшатся возможности использования прибыли для инвестиций.

Конечно, у производств должна быть возможность воспользоваться дешёвым кредитом. У нас была попытка организовать проектное финансирование, проектные офисы. Не пошло просто потому, что не довели до конца. На самом деле, это правильная вещь. Проектное финансирование и кредит под конкретную производственную программу.

В бюджете есть программа «Промышленный экспорт». Она была 73 млрд в 2022 году, сейчас запланировано 65 млрд. При обсуждении бюджета я спрашивала: «В условиях санкций, когда главное ориентироваться на внутренний рынок, что вы собираетесь стимулировать в промышленном экспорте?» Чиновники чётко ответить не могут. Говорят, у нас уже есть какие-то отобранные предприятия, мы дальше с ними продолжаем работать. Ситуация изменилась, а переориентации на внутренний рынок нет, потому что не знают, как её осуществить.

Например, есть другая программа «От стартапа до IPO» для предприятий высокотехнологичного сектора. При обсуждении бюджета в комитете я также спрашивала: «Как вы вообще кого-то сейчас собираетесь на IPO выводить? На каких биржах вы это собираетесь делать и зачем главное, кто вас туда пустит? Может быть, вместо IPO вы как-то подумайте, какие вам конкретно нужны малые новые высокотехнологичные предприятия?»  Необходимы не красивые термины, а грамотное отраслевое управление. Допустим, необходим стартап для разработки двигателей в авиастроении.

Или, к примеру, медицинское оборудование. Поставщики ушли, не демонтировав оборудование, либо не обеспечивают сервис. Необходимы технологические, инжиниринговые предприятия, которые смогут организовать сервис уже поставленного сложного оборудования. И так надо выявлять узкие места в каждой отрасли. Однако проблема в том, что у нас каждой отраслью управляют люди, которые эту отрасль не знают. Поэтому они говорят какие-то общие слова, а конкретные вопросы применительно к каждой отрасли они не могут ни поставить, ни решить.

Андрей Герман для MASHNEWS