Надежда на Китай иллюзорна. КНР выгодна схема "ширпотреб в обмен на сырьё" — экономист Дмитрий Прокофьев

Россия не будет повторять ошибок СССР, «когда в интересах повышения обороноспособности… мы разрушали свою экономику», заявил президент Владимир Путин, выступая 21 декабря на расширенном заседании коллегии Минобороны. Об опыте СССР, надеждах на Китай и перспективах промышленного производства MASHNEWS поговорил с экономистом Дмитрием Прокофьевым.

— Отечественная промышленность, по официальной статистике, находится примерно на том же уровне, что и год назад. С другой стороны, мы все понимаем, что проблемы, с которыми она столкнулась (санкции, дефицит импортных комплектующих, разрыв логистических цепочек), будут её преследовать ещё долго. Что, на ваш взгляд, ожидает наше промышленное производство в ближайший год?

— Нынешнее состояние ряда секторов промышленности — это производная от бюджетных расходов. Даже ЦБ РФ признаёт, что сейчас частные инвестиции замещены бюджетными. Соответственно, пока правительство готово финансировать производство, оно будет работать. Как только оно его перестанет финансировать, у производства начнутся проблемы.

Хочу отметить, что деление на оборонную и гражданскую промышленность — ложное. Если вы, например, производите железо, то затем его используют в гражданском производстве или в том, которое не стоит называть. Таким образом вы создаёте на это железо спрос в одном из секторов. Из другого оно уходит и становится дороже. Если вы хотите производить что-то гражданское, вам придётся забирать какой-то физический ресурс.

С другой стороны, если не будет спроса со стороны правительства в военном производстве, то не будет спроса и в гражданском. На этом Советский Союз поскользнулся. Он финансировал военное производство, люди там деньги получали хорошие, а в магазинах купить было нечего. В том числе потому, что физически объём ресурсов перешёл в «оборонку».

— Сейчас говорят, что нужно обратиться к истории СССР и наладить в стране производство подавляющего большинства товаров: от космической техники до трикотажа. Это возможно?

— Советский Союз никогда не был экономически изолированной страной. Вся сталинская индустриализация держалась на том, чтобы привести сюда самые современные, самые совершенные технологическое образцы оборудования и заставить на нём работать почти бесплатно вчерашнее крестьянство. Если вы берёте трудовой ресурс из сектора с низкой производительностью труда и низкой добавленной стоимостью (в советское время — это деревня) и перебрасываете этот ресурс в сектор с высокой добавленной стоимостью (в данном случае — промышленность), то получается рост производительности экономики. Когда закончился трудовой ресурс в деревне, закончилась и индустриализация. Сейчас у России нет такого дешёвого трудового ресурса, чтобы затевать модернизацию.

Можно вспомнить мудрое решение советского руководства продавать нефть на Запад, потому что альтернативы реально не было. Фактически нефть представляла собой идеальный вариант замены труда капиталом. Потому что добыча нефти занятие капиталоёмкое, но не трудоёмкое, то есть можно было вкладывать капиталы в нефть и менять её на зерно. Это было более эффективно, чем в тех условиях вкладывать капитал в несчастную нашу землю и продолжать её насиловать. Это проблему можно было только раздав землю крестьянам, на что СССР пойти не мог. Это сделала только Россия.

Стало понятно, зачем вкладываться в землю. Пришли иностранные технологии примерно второго уровня, и мы получили сейчас сельскохозяйственное производство, которое очень тесно связано с мировой экономикой. Россия — экспортёр зерна и покупатель очень многих сельскохозяйственных технологий.

— Как при советской власти решались проблемы с технологиями?

— Мы их покупали. Вся техника на гигантах сталинской индустриализации была импортная. Во время войны очень много техники мы получили по ленд-лизу. После победы — из Германии по репарациям. В 1960-е годы вся наша автомобильная промышленность строилась по западным образцам: ГАЗ, «Москвич», «Жигули» — это Ford, Opel, Fiat.

Никогда Советский Союз не замыкался с точки зрения технологий. Знаменитая сделка с ФРГ, которую называли «Газ в обмен на трубы». В СССР не было технологий для производства труб большого диаметра, а была необходимость тянуть газопроводы в Западную Европу. Получился такой симбиоз.

— С Китаем связаны серьёзные ожидания в плане расширения экономического сотрудничества и преодоления западных санкций. Не закончится ли тесная интеграция с КНР тем, что мы окажемся в технологической зависимости от Пекина?

— Представление о том, что КНР может на глобальном рынке соперничать с развитыми странами Запада, в огромной степени иллюзия. Нет у Китая никаких особенных технологий. В этом плане он такая же вторичная страна, как и Россия. Как себе некоторые россияне представляют ситуацию: раз в магазине продаются китайские компьютеры или смартфоны, значит всё это делает Китай, и он теперь сможет нам это всё продавать. Эти люди не понимают, что есть колоссальная технологическая цепочка, в которой используется масса безумно сложного оборудования, не являющегося предметом потребления. Этого у КНР нет. Никто, кроме западной Европы, эту технологическую цепочку не заместит. У Китая есть отдельные кусочки, но у него нет набора всех технологий.

Самое интересное, что у китайцев нет мотивации как-то России в этом вопросе помогать. Допустим, мы с помощью китайских компьютеров наладим выпуск каких-то товаров. Зачем Китаю видеть их на тех рынках, где он может присутствовать сам? Куда мы эти товары повезём? В Китай? Это совсем смешно.

Китай видит РФ поставщиком сырья, причём по очень низким ценам. Кроме того, расплачиваться он предпочитает своими потребительскими товарами по высоким ценам. Зависимость, в которую мы можем попасть, будет так и выглядеть: сырьё в обмен на предметы ширпотреба.

Андрей Герман для MASHNEWS