Где искать нефть. Рентабельных запасов в России осталось на 26 лет
России нужны новые месторождения нефти, чтобы не остаться без сырья. Но геологоразведка у государства пока не в приоритете.
Через пять лет Россия планирует выйти на ежегодную добычу 540 млн тонн нефти и сохранять этот уровень до 2050 года. Об этом напомнил первый заместитель министра энергетики Павел Сорокин на заседании комиссии Госсовета по направлению «Энергетика» 26 августа. В то же время традиционные месторождения истощаются – для подержания нужного объема нефтедобычи необходимо увеличивать инвестиции в геологоразведку и заходить в новые регионы, заявил в ходе встречи глава Роснедр Олег Казанов.
Где искать нефть, как стимулировать компании к этой работе и почему геологоразведка не является приоритетом для государства, Mashnews разбирался с экспертами.
Из Западной Сибири – в Восточную
По данным на 2025 год, объем разведанных запасов нефти в России составляет 31 млрд тонн. Однако более половины из них считаются трудноизвлекаемыми (ТРИЗ), и разрабатывать их при нынешнем уровне технологий в существующих экономических условиях нецелесообразно. А рентабельных запасов при текущем уровне добычи (около 516 млн тонн в год) России хватит только на 26 лет. Чтобы не остаться к этому времени без сырьевой базы, нужно увеличивать долю «трудной» нефти в добыче и искать новые залежи, считают в Роснедрах.
Основным источником нефти в стране остается Западная Сибирь, на долю которой приходится 70% российской нефтедобычи. 80-90% новых месторождений – мелкие или очень мелкие и не могут компенсировать истощение гигантских запасов, открытых в советское время. Другие негативные факторы – сокращение инвестиций в НИОКР и геологоразведку, зависимость от импортных технологий и высокая налоговая нагрузка.
«При сохранении текущих тенденций критический перекос между приростом запасов и добычей ожидается в период 2030–2035 годов», - рассказал Mashnews директор Департамента управленческого консалтинга аудиторско-консалтинговой группы «Деловой профиль» Владимир Поклад.
Для поддержания объемов добычи Россия должна сместить фокус с истощающейся Западной Сибири на Восточную Сибирь, Дальний Восток и Арктический шельф, считает эксперт.
Если говорить про ближайшую перспективу – десять лет – то наибольший интерес для поиска нефти представляет Восточная Сибирь – это Иркутская область, республика Саха (Якутия), Красноярский край. Такое мнение в разговоре с Mashnews высказал главный научный сотрудник Лаборатории многомасштабной геофизики Института нефтегазовой геологии и геофизики им. А.А. Трофимука СО РАН (ИНГГ СО РАН), доктор технических наук, академик РАН Михаил Эпов.
«Конечно, у нас есть Сахалинский шельф, Камчатка, но развитие этих территорий финансово очень затратно. И многое зависит от того, как будет функционировать Северный морской путь. Если он будет экономически рентабелен, то некоторые арктические месторождения и месторождения в Баренцевом море или в море Лаптевых могут стать выгодными», - подчеркнул ученый.
Нестабильность экономической ситуации и неуверенность в том, что вложенные средства окупятся, удерживает нефтяные компании от освоения этих территорий.
«Вероятные месторождения в Восточной Сибири, в Арктике – точно ли они будут рентабельными при текущей цене на нефть? Надо ли туда инвестировать? Ответов нет, поэтому компании и не торопятся идти в сложные новые регионы», - прокомментировал Mashnews научный сотрудник Финансового университета при правительстве РФ, эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Станислав Митрахович.
Китайские подрядчики не хуже Exxon
Российские нефтяники сконцентрировали добычу в районах, которые были хорошо изучены в СССР, и сейчас, по сути, «доедают советские запасы», отметил заведующий кафедрой поисков и разведки нефти и газа РГУ нефти и газа (НИУ) имени И.М. Губкина, доктор геолого-минералогических наук Сергей Хафизов.
«Нефть есть везде, где ее ищут. У нас нет территории, которая была бы совершенно безнадежна для геологоразведки. От Балтийского до Охотского моря – вся территория с точки зрения перспектив не закрыта», - заявил Mashnews профессор Губкинского университета.
Он рассказал про подход Казахстана, который в последние несколько лет активно инвестирует в геологоразведку и обсуждает возрождение министерства геологии, существовавшее в советское время.
«Возьмем, например, Прикаспийскую впадину, 75-80% площади которой находится на территории Казахстана, остальная часть – в России. Сейчас соседняя республика начала заниматься сверхглубокими проектам, потому что все, что было на поверхности, уже выбрано. И казахстанская национальная нефтяная компания «Казмунайгаз» готова инвестировать в эти проекты. А у нас проектов таких сверхглубоких скважин (более 6 км) в России практически нет», - пояснил Сергей Хафизов.
По его словам, с точки зрения технологий у России хоть и есть проблемы, но все же имеются и свои наработки, и плотные связи с партнерами из дружественных стран.
«Сейчас заговорили о возвращении американской ExxonMobil в Россию – дай бог, но в любом случае существуют индийские компании, китайские компании, которые очень высокотехнологичны. Китай, например, уже бурит разведочные скважины по 10 км, поэтому если где-то нам не хватит своей экспертизы, можно обратиться к дружественным подрядчикам», - отметил профессор Губкинского университета.
Но и работа на сверхглубоких горизонтах в пределах изученной Западной Сибири, и освоение совершенно новых районов требуют, в первую очередь, четкой организации работы. И, конечно, длинных денег, ведь от начала изучения местности до ввода месторождения в эксплуатацию проходит около 30 лет, с момента открытия – 8-10 лет. По мнению Сергея Хафизова, те 26 лет, в течение которых Россия, по расчетам, будет обеспечена запасами нефти – вполне достаточный срок, чтобы «раскрутить» новые регионы. Но для этого нужна государственная программа и понятные правила игры для всех участников рынка. Важно также создать открытую национальную геологическую базу данных.
«У нас каждая компания делает что-то свое по мелочи, и это свое прячет. Если вводить какие-то льготы для нефтяников или другие привлекательные условия для стимулирования геологоразведки – это должно предусматривать обязательства раскрытия информации какому-то единому центру и аналитику этих данных. Геологоразведка – это в первую очередь система, которая у нас в значительной степени распалась вместе с Советским Союзом», - подчеркнул Сергей Хафизов.
Государству не хватает веры в нефть
По данным группы «Деловой профиль», ежегодные инвестиции вертикально-интегрированных нефтяных компаний (ВИНК) в геологоразведку составляют около 320 млрд рублей. В 2024 году общий объем финансирования (государственный + частный) превысил 450 млрд рублей – это рекордный показатель. Государственный вклад остается низким – 11–12 млрд рублей в год.
Финансирование геологоразведки из федерального бюджета осуществляется в рамках федеральных проектов, таких как «Геология: возрождение легенды». В 2024 году на эти цели было выделено 11,39 млрд рублей, в 2025 году запланировано 11 млрд рублей. Для сравнения – частные инвестиции составляют 320 млрд рублей.
«Для роста эффективности государственное финансирование должно быть увеличено как минимум в 2–3 раза – до 30–40 млрд рублей в год. Это позволит: проводить базовые геологические исследования в малоперспективных районах; повысить геологическую изученность Дальнего Востока и Сибири с 35–45% до 65% к 2030 году; развивать инфраструктуру в труднодоступных регионах», - отметил Владимир Поклад.
По мнению Михаила Эпова, у российских властей в нынешних приоритетах развития нет геологоразведки. Поэтому и финансирование на разведку выделяется по остаточному принципу.
«Причин этому много, но факт остается фактом – для государства это не приоритетное развитие со всеми вытекающими последствиями. А бизнес, как правило, ориентируется на ближний горизонт – если у компании достаточно запасов, зачем ей запасать на десять лет вперед?» - пояснил ученый.
По его оценке, для поддержания оптимального баланса между приростом запасов и добычей финансирование геологоразведки должно вырасти как минимум в пять раз.
Однако отсутствие четкой стратегии государства в отношении нефтяной индустрии не способствует росту инвестиций в геологоразведку, считает Станислав Митрахович.
«У ряда людей во власти довольно скептический взгляд на нефть – многие считают, что эпоха нефти будет постепенно заканчиваться и нет смысла особенно стимулировать развитие производства, у которого нет большого будущего», - пояснил собеседник Mashnews.
При этом у нефтяников нет конкретной статистики, которая подтвердила бы резкий обвал добычи из-за истощения месторождений в ближайшем будущем и доказала бы необходимость введения налоговых льгот и другой поддержки геологоразведки из без того дефицитного бюджета страны.
«Поэтому рассказами про то, что у нас через несколько десятилетий не станет нефти, мы наше начальство не напугаем, и руководители нефтяных компаний это тоже отлично понимают», - добавил Станислав Митрахович.
Сегодня процесс геологоразведки выстроен под коммерческие надобности, но при необходимости государство найдет способы изменить ситуацию, - считает Сергей Хафизов.
«В какой-то момент, когда станет ясно, что страна через пять лет начнет нефть завозить, а не вывозить, найдутся и возможности, и механизмы. Именно поэтому люди, кадры, специалисты – это критически важно, а с этим у нас все нормально», - добавил профессор Губкинского университета.
Кроме того, вопрос об истощении запасов – сам по себе дискуссионный. Помимо гипотезы об органическом происхождении нефти, есть и другая, которая утверждает, что нефть образуется из глубинных газов, и тогда ее запасы неисчерпаемы, напомнил Михаил Эпов.
«Есть районы, в том числе на территории бывшего СССР и России, где запасы были исчерпаны, а потом через 20 лет там появились фонтаны нефти», - пояснил ученый-геофизик.
По его мнению, эра нефти никогда не закончится, а возобновляемые источники энергии не смогут заменить минеральные ресурсы.
«Альтернативные источники тоже имеют свои большие ограничения, но пока их объемы довольно малы, то и проблемы кажутся малыми. Если такая энергетика будет развиваться, там возникнет огромное количество экологических проблем – возможно, даже больше, чем при использовании нефти», - заключил Михаил Эпов.
